— Инвестиционный рынок сейчас способен дать то, что вы от него хотите?
— Я думаю, что у каких-то инвесторов деньги есть. Просто надо набрать ход, вообще осмыслить эту идею. Эта идея у нас давно была, но сейчас она более-менее фокусируется. Сложно обеспечить мощный рост, не имея денег, деньги нужны по-любому. Контроль мы не теряем, но дать какому-то инвестору возможность заработать мы тоже должны, правильно? Поэтому здесь вопрос совместного прибыльного роста.
— Скоро заканчивается 2017-й — с какими результатами завершаете и с какими планами на финансовые показатели хотите войти в следующий год?
— По итогам 2017 года выручка группы «Дымов» составит более 15 млрд руб. За 2017 год мы увеличили объем производства на 12%: мы произведем около 50 тыс. т мясной продукции, 26 тыс. т молока и 24 тыс. т зерна. Сейчас наша компания занимает 4% российского рынка промышленной мясопереработки.
Фото: Владимир Песня / РИА Новости
Дальше мы хотим развивать собственное животноводство, довести долю собственного сырья с нынешних 30 до 70%. У меня есть цель, чтобы выручка компании прирастала ежегодно на 10-12%. Целевой показатель по росту чистой прибыли составляет 25-30% в год, или +100% за три следующих года.
«У меня есть мечта — построить сельскохозяйственный колледж»
— Компания «Дымов» известна прежде всего как производитель колбас. Но, как и многие другие компании, вы расширяете бизнес и развиваете молочное направление: весной 2017 года приобрели молочную ферму под Суздалем, но деталей проекта не было. Что там планируете делать?
— Я приобрел уже готовый проект под Суздалем. Это хозяйство «Тарбаево», среднего размера ферма на 1 тыс. голов молочного стада — голштинские коровы, их еще называют по-русски «черно-пестрая». У нас есть договоренности, но пока устные, с одним из банков, что они поддержат нас в расширении фермы до 2,4 тыс. голов. Затем в течение трех лет мы планируем довести поголовье до 5 тыс. коров. Кроме того, у нас есть соглашение по строительству там же, под Суздалем, современной свиноводческой фермы. Планируем завершить строительство к началу 2019 года.
На ферме «Тарбаево» мы уже производим сырое молоко, которое продаем для переработки крупным компаниям. Сейчас мы не самый крупный поставщик, но это дело времени, как говорится. В дальнейшем — планов много. Есть идеи по выпуску высококачественных йогуртов, не исключаю создания собственного сырного производства. Но для реализации этих планов мне нужен достаточный объем молока. Пока нужного объема сырья, чтобы создавать переработку, нет.
— В перспективе вы рассчитываете создать собственный молочный бренд?
— Я думаю, да.
— Тоже «Дымов»? Или какой-то другой?
— Посмотрим. Придумаем какой-нибудь «Суздальский молочник». Шучу, конечно, он будет называться как-то по-другому. Может быть, и «Дымов».
— Сколько планируете вложить в развитие животноводческих проектов под Суздалем?
— Общий объем инвестиций во все сельхозпроекты группы— это около 7 млрд руб. в течение трех лет, из которых 1,5 млрд руб. мы уже проинвестировали. Земля под строительство ферм выделена, сейчас идет проектирование. Есть план создать в Суздале сильный проект — там такая благодатная земля и практически нет крупных производителей, только небольшие фермы вокруг. И еще у меня есть мечта — построить там сельскохозяйственный колледж: село нуждается в молодых специалистах, а их текущий уровень, мягко говоря, не отвечает никаким вызовам.
— Производство сыров — очень популярная тема, но сложная. Производители жалуются, что не хватает качественного молока для производства этого продукта.
— Да, это правда. Это мечта такая, но это очень сложно. Не хочется делать что попало. И не хочется делать дешевый сыр, потому что его и так с избытком. Хотя сложно назвать это сыром, конечно… Сырного продукта в России — завались. Если уж делать продукт — то хороший. Я в жизни всегда нацелен делать что-то качественное, неважно что.
— В Суздале вы лично развиваете керамическое производство — чем обусловлено появление этого направления?
— Более того, мы приступили к строительству завода керамики в Суздале. 15 лет назад у нас была небольшая мастерская («Дымов Керамика» была основана в 2003 году. — РБК ), сейчас хотим построить небольшое производство. Вложения не огромные — около $5 млн, но для этой отрасли это ощутимые средства. В этом году мы произведем около 100 тыс. изделий. После окончания строительства завода в 2018 году объем производства вырастет в пять раз.
Керамическая мастерская «Дымов Керамика» в Суздале (Фото: Владимир Смирнов / ТАСС)
Прежде всего мы производим посуду для b2b-сектора, это не массовый продукт типа IKEA, это профессиональная посуда для ресторанов. Работаем в среднем сегменте и выше — что-то вроде таких брендов, как Le Creuset. Рестораны уже очень активно спрашивают наш продукт.
— Кстати, о ресторанах. У вас был в Москве ресторанный проект с Аркадием Новиковым — три ресторана под брендом «Дымов №1». Сейчас остался только один, в Суздале.
— Да. И я счастлив, что он у меня только один. Этот бизнес требует очень много личного времени и внимания. Возможно, у меня будут в Москве какие-то рестораны, но это отдельная работа. Индустриальное производство — это одно, а работа в ресторане — совсем другое. Здесь больше шеф-повара и меньше тебя, меньше процессов, больше творчества и сервиса.
Чем известна группа «Дымов»
Группа «Дымов» — один из крупнейших российских производителей колбас и мясных деликатесов. Компания была основана Вадимом Дымовым в 2001 году. В состав группы входят три завода (в Москве, Красноярске и Дмитрове) и два животноводческих комплекса (в Красноярском и Краснодарском крае), а также молочная ферма под Суздалем. Компания выпускает колбасы, сосиски, ветчину, снеки и другую мясную продукцию — всего около 300 наименований под торговыми марками «Дымов», «Пиколини», «Мясные чипсы», Stickado и «Дмитровский мясокомбинат». «Дымов» занимает 4% российского рынка промышленной мясопереработки.
Отдельные проекты Вадим Дымов развивает самостоятельно, и к группе «Дымов» они не имеют отношения — это сеть книжных магазинов «Республика» и производство керамики в Суздале «Дымов Керамика».
«Я осторожный, это не секрет»
— Есть ли еще какие-то планы по диверсификации бизнеса? Например, «Мираторг» анонсировал проекты в области производства корма для животных и изготовления кожи для автомобильных салонов.
— В голове у меня много идей. Возможно, какие-то идеи есть, но так, чтобы я озвучил и сказал, что мы туда идем — сглазил бы. У нас был проект с компанией Metro по овощам: в 2014 году мы хотели строить теплицы и поставлять овощи для продажи в центры компании. Я сделал все для того, чтобы он реализовался, но это сложный бизнес, и от проекта мы отказались. Я вообще никогда не люблю прыгать в огонь и сразу в очередь встать за «горячими пирожками». Например,три года назад все ломанулись в овощи. А я подумал: «Нет, я буду последним, если вообще буду». То же самое в животноводстве. И в молоке я был последним. Конечно, не самым последним, но, как говорится, прыгал в последний вагон.
— В общем, вы осторожный бизнесмен.
— Я осторожный, это не секрет. У меня девиз: курочка клюет по зернышку — и в принципе он бы всем пошел на пользу. Я в Суздале прожил несколько лет до того, как стал строить там производство керамики, а потом начал сельскохозяйственный проект. Можно было раньше, но я никогда на тороплюсь. Это мой девиз: не спеши. По молодости я очень горячился, бросался на все, принимал вызов, отвечал на вызов. В этом году я заканчиваю магистратуру на факультете истории МГУ. Это очень сильно повлияло на меня. История показала мне, что никогда не надо спешить с решением. Сейчас моя стратегия такая: приноси пользу обществу, создавай для него полезные сервисы, услуги, продукты.
Вадим Дымов (Фото: Владислав Шатило / РБК)
«Россия не будет до конца выдерживать эту игру в ВТО»
— Кроме популярной в связи с продуктовыми санкциями темы импортозамещения есть и второй тренд — развитие экспорта российских продуктов. Какую роль вы этому отводите? Насколько российская колбаса востребована за рубежом?
— Сейчас мы пытаемся работать на рынке Прибалтики, производим мясные продукты в Латвии под маркой «Дымов» и частично работаем на рынке Германии, Польши. У нас там есть партнер, можно сказать, что это франчайзинг. А еще компания «Дымов» — крупный производитель мясопродуктов в Израиле. Наш партнер — кибуц (сельскохозяйственная коммуна. — РБК ) «Лахав».
— Это совместное предприятие?
— Ну, можно сказать, что совместное предприятие. Мы им очень много помогаем. Они работают, учатся у нас. Я никогда не подумал бы и не поверил, если бы это не случилось со мной. Мы действительно производим там.
— Это кошерная продукция?
— Нет. Это весь спектр продукции под маркой «Дымов». За последние два года производство в Израиле увеличилось в два раза — более чем до 300 т в год. Для рынка Израиля это очень много. Сейчас они ведут работу над тем, чтобы производить сыровяленую и сырокопченую колбасу. Там живет очень много наших бывших соотечественников, и я думаю, что культура мясных деликатесов была экспортирована ими туда. Был запрос.
— Какие еще экспортные рынки вас интересуют?
— Если бы не «сжатие» горлышка (санкции. — РБК ), то мы бы спокойно думали о том, чтобы производиться в Германии, во Франции — где угодно.
— Речь идет именно об открытии там собственного производства?
— Да. У меня не было никаких сомнений, что это будет, но случилась эта ситуация с санкциями.
— Но санкции рано или поздно снимут, тогда вы вернетесь к этим планам?
— Я думал о покупке предприятия в Европе. Мы в Австрии производили в свое время очень много сырокопченой колбасы: размещали заказ у австрийцев, и они производили нам продукт с известным качеством. Рецептура была наша, все было наше, они просто производили под нас. Я даже думал о покупке этой компании. Они даже начали мне сами предлагать, потому что все к этому шло. Но сначала первый кризис в 2008 году, потом второй кризис, и пошло...
— Но какой смысл производить в Австрии и привозить сюда? Это же вопрос логистики и цены.
— Россия входит в ВТО, мы часть мирового рынка и ничем не отличаемся от них. Это же высокий ценовой сегмент, сырокопченая колбаса. Мы не возили дешевые.
— Что мешало производить здесь?
— Мощности, качество. В такие заводы надо инвестировать около € 20-30 млн. Но после введения эмбарго мы полностью изменили модель бизнеса. Еще раньше я стал понимать, что Россия не будет до конца выдерживать эту игру в ВТО, и стало ясно, что необходимо в первую очередь развивать свою переработку здесь.
«Есть скучные магазины, а есть «Республика»
— Кроме продуктового бизнеса какие проекты вас еще интересуют?
— У меня есть проект «Республика» (сеть книжных магазинов. — РБК ). Он постепенно развивается. И мне нравится, что он развивается не как в лихие 2000-е: «Я вчера открыл 1000 магазинов и закрыл 500 сразу», а развивается органически.
— Для вас это бизнес или «для души»?
— Это больше бизнес, но у него не меньшая социально-смысловая нагрузка. Мне очень приятно обладать этим активом: я вижу, насколько он важен для комфорта москвичей. Я безумно рад, что книга не уходит из их жизни. «Республика» является частью московской жизни: первый магазин был на Тверской, сейчас их 30, из них три в Санкт-Петербурге. Я считаю, это очень правильный проект, он вытекает из нужд и чаяний жителей, и это есть только у нас. Если вы поедете в Берлин, в Лондон, в Париж, там такого нет. Есть чисто книжный магазин, а у нас всего понемножку. Есть скучные магазины, а есть «Республика».
Фото: Алексей Филиппов / «Коммерсантъ»
— Была идея открыть в Берлине, была идея в Лондоне. Но пока…
— Заморозили?
— Да. Зачем рисковать? Конечно, можно было строить и в Лондоне, и в Берлине, но имидж… Сложно России куда-то вообще лезть. Нам и в России есть куда развиваться. Проект известный, ему скоро будет 12 лет. В больших городах «Республику» ждут все. Нам не хватает пока сил на то, чтобы начать делать логистику в Казань, в Нижний Новгород, в крупные города-миллионники: Воронеж, Новосибирск, Красноярск. Каждый год мы прибавляем по четыре-пять магазинов.
«Ограничения — это не то, что может вдохновлять людей заниматься бизнесом»
— Результаты исследований показывают , что россияне стали есть меньше колбасы, одна из причин — стремление к правильному питанию.
— Это не так. Думаю, здоровое питание — это абсолютно маркетинговый ход. Считается, что в Европе здоровое питание, но у них потребление мясных продуктов в два раза выше, чем у нас. Ориентация на здоровое питание у нас локальное и не для всех — внутри Садового кольца. Думаю, что состояние рынка в большей степени связано с доходами — именно их падение привело к снижению рынка колбасных изделий.
— Рынок продолжает падать?
— По результатам первой половины 2017 года объем рынка [колбасных изделий] сократился на 4,3% относительно аналогичного 2016 года. Конкурентная борьба на рынке растет, большие компании укрупняются, слабые уходят. Акционные (со скидками. — РБК ) продажи растут, и это помогает удержать рынок от падения, но из-за этого падает доходность. Вы знаете, что акционные продажи по рынку колбасы доходят до 60% — это огромное число. Доля акционных продаж в сосисках доходит, по-моему, до 70%. В этом нет никакого плюса, мне кажется, ни нам, ни сетям, но таковы реалии. Скорее всего, это связано с ценовыми войнами внутри самих сетей. Мы всего лишь подстраиваемся под наших партнеров.
— Что в целом происходит с ценами на продукты переработки? Меняли ли вы ценник в этом году, как сильно?
— В октябре 2017 года прирост цен на колбасные изделия по отношению к аналогичному периоду прошлого года составил 3,2% [в розничных ценах]. Наибольший прирост показали вареные колбасы — 3,4%, наименьший — мясные деликатесы — 2,7%. По пельменям прирост выше, чем по колбасным изделиям, — 4%. Увеличение цен всегда с чем-то связано — с удорожанием тарифов на энергоресурсы, с рублевой инфляцией. У нас цены растут меньше, чем в целом по рынку (точную цифру компания не раскрывает. — РБК ). Но для этого нужно стабильное сырье. Если бы рынок был стабильный, было бы гораздо проще. А когда рынок сырья кочегарит вверх-вниз, то очень сложно.
— Недавно Россия запретила ввоз говядины и свинины из Бразилии, крупнейшего экспортера. Некоторые отечественные мясопереработчики уже предупредили, что будут проблемы с сырьем и могут вырасти цены.
— Я допускаю скачки цен на 5-10%, но когда происходят вот такие моменты, приходится крепко задумываться. Ограничения — это не то, что может вдохновлять людей заниматься бизнесом. За последние десять лет очень много людей вложились в производство продуктов. На нас сильно сказываются [такие решения о запретах], мы вынуждены на это все время реагировать. Если бы предупреждали хотя бы за полгода, за три месяца, что такая работа по возможным ограничениям поставок ведется — если бразильцы не исправят положение, мы будем закрывать, — это было бы справедливо. Я думаю, что речь больше шла об экспортном балансе. Мы покупаем у них больше, чем они у нас, и их понуждают к импорту.
— Верите ли в ренессанс сельского хозяйства, про который сейчас все говорят?
— В большей или меньшей степени я склонен верить, что он уже наступил, потому что сложно не замечать каких-то изменений. Пожалуй, сельское хозяйство — это одна из отраслей, где предпринимателям было видно, что президент и правительство реально хотят изменений, чего не скажешь, например, о переработке. Какой ценой это было сделано — здесь много вопросов. Думаю, около 50% предприятий сейчас находится не в лучшем положении и составляют так называемые плохие активы у банков. Но, возможно, по-другому нельзя было.
— Почему так произошло, что 50% сельхозпроизводителей «не в лучшем состоянии»? От чего это зависит?
— От качества управления, от качества инвестирования, от административных реформ, работы судебной и правоохранительных систем. Если бы все это работало, как должно, мы бы улучшили результат по крайней мере на 25%. В самом сельскохозяйственном бизнесе я не вижу проблемы.
— Какие меры помогли бы?
— На мой взгляд, меры поддержки должны коснуться и перерабатывающих отраслей, иначе мы не сможем обновить ни парк, ни оборудование. У нас была сильная отрасль мясопереработки в одно время. Сейчас она не самая сильная. Потерять отрасль просто, а восстанавливать ее придется десятилетиями. Нужно субсидирование, программа по лизингу оборудования. Я не говорю про какие-то дотации. Ну и второе, в целом — стабильность, быстрое разрешение вопросов, связанных с документооборотом. Мы как заводы, производящие не продукты, а [официальные] бумаги. Ветеринарное свидетельство — это просто анахронизм. Как вы считаете, платить в год по полмиллиона долларов на бумаги — это нормально? Это смешно. Для чего врачи сидят на заводах? Это называется иллюзия контроля: государство создает видимость, вводя бесконечную бюрократию. При этом на нашем заводе есть собственная система менеджмента качества. Контроль осуществляется на всех этапах: от прихода сырья до выхода готового продукта. Но куда их деть, всех этих врачей? Мы понимаем, что некуда деть всех этих людей.
Семь фактов о Вадиме Дымове
1988 год — окончил Уссурийское суворовское военное училище
1991 год — окончил Дальневосточный государственный университет, факультет правоведения
1997 год — основал мясоперерабатывающую компанию «Ратимир» во Владивостоке
2001 год — вместе с партнерами основал компанию «Дымов» в Москве
2006 год — открыл в Москве книжный магазин «Республика»
2008 год — стал основным совладельцем ООО «Дымов колбасное производство», выкупив 38-процентную долю у своего партнера Александра Труша
Вадим Дымов - входит в когорту успешных бизнесменов новой формации, известный производитель премиальной мясной продукции. Совместный оборот его компаний, куда входят заводы по производству колбасной продукции, сеть ресторанов, книжные магазины, издательство и керамическое производство, оценивается в $300-400 млн в год.
Вадим Дымов родился 27 августа 1971 в Уссурийске Приморского края. Окончив Уссурийское суворовское военное училище и Донецкое высшее военно-политическое училище, получил образование на факультете правоведения Дальневосточного государственного университета. Уже на втором курсе он начал работать в одном из районных судов Владивостока. Но вскоре решил оставить юриспруденцию и заняться бизнесом: Я понял, что судить других людей, даже в роли адвоката, - это не для меня, - вспоминает Вадим.
В 1994 году уволился из военных структур в звании старшего лейтенанта.
В 1994-1997 гг. работал помощником председателя одного из районных судов Владивостока.
В 1997 году с партнером Александром Трушем Вадим Дымов основал компанию Ратимир, которая по сегодняшний день является одним из лидеров мясоперерабатывающей отрасли Дальнего Востока. На сегодняшний день Труш и Дымов остаются основными акционерами компании.
В 2001 году в Москве Вадим создал компанию Дымов, которая активно заявила о себе и в очень сжатые сроки смогла завоевать необходимую долю рынка, составив достойную конкуренцию уже существующим в мясной промышленности производителям. Производственные мощности, принадлежащие Вадиму Дымову, расположены на Дальнем Востоке и в Москве.
В 2005 году в Суздале им была построена фабрика по производству керамических изделий.
Дымов купил в Суздале старый дом, в котором стояла печь, украшенная изразцами. Потом обратил внимание, что в городе, который всегда полон туристов, почему-то никто не делает сувенирную керамику в старинном русском стиле. Но совладелец крупнейшей на Дальнем Востоке мясоперерабатывающей компании «Ратимир» вряд ли добрался бы до Суздаля, если бы в 2001 году не купил в Москве давно не работавший завод для создания нового производства. Когда Дымов приобрел дом с печью, его московское предприятие уже вовсю торговало колбасами и ветчинами. «Почему керамика? Наверное, потому что я увлекаюсь историей и люблю красивые вещи, сделанные вручную»,– рассуждает он.
Пока строилась мастерская, Вадим Дымов объявил конкурс на воссоздание суздальского стиля в местном художественном училище. Разыскал опытных гончаров. Нашел, кому поручить управление предприятием. «Никакого бизнес-плана у меня не было, а вот ощущение неизбежной востребованности присутствовало с самого начала»,– рассказывает Вадим Дымов. Сейчас «Суздальская керамика» делает посуду и изразцы на заказ для рестораторов, дизайнеров и просто ценителей hand-made: ее сотрудники собрали богатый архив образцов, начиная с XV века. Дымов только-только завершил оснащение мастерской. А пока устанавливались станки и печи, увеличил мощности своего московского завода и построил на партнерских началах мясоперерабатывающую фабрику в Красноярске. Теперь он думает, что делать дальше – производством какой продукции можно было бы заняться.
Мастерская Дымова уже стала достопримечательностью Суздаля. В октябре, во время своего очередного путешествия по России, туда заглянул британский принц Майкл Кентский с супругой. Увиденное – качество изделий вкупе с ценами – впечатлило принца настолько, что он посоветовал владельцу «Суздальской керамики» открыть магазин в Лондоне и даже предложил свое содействие. Но Вадим Дымов к тому времени уже решил, что первый магазин откроет в Москве. Пока же он предпочитает не называть свое начинание бизнесом и говорит, что творческий поиск не завершен.
«Мы готовим не только ассортимент, а целую концепцию,– говорит предприниматель.– Наши магазины должны не просто торговать керамикой, а демонстрировать, как можно ее использовать на современной кухне, сочетать с модным стеклом и прочими аксессуарами. Я хочу создать спрос на аутентичные русские вещи».
В 2006 году открыл книжный магазин европейского образца «Республика» , впервые распахнувший свои двери в 2006 году. В ближайшее время планируется открытие ещё нескольких одноименных магазинов. Дизайн, концепция и фирменный стиль, разработанный при участии берлинских архитекторов и художников, заставляют вспомнить о французских книжных супермаркетах Fnak - с аналогичным ассортиментом. Умеренный выбор художественной литературы компенсируется огромным количеством альбомов по искусству и дизайну. Кроме того, здесь можно купить диски с актуальной музыкой, лучшие канцелярские принадлежности, сумки, часы и записные книжки Moleskine.
В 2006 году, благодаря общим знакомым, Вадим Дымов познакомился с московским ресторатором Аркадием Новиковым. Уже год спустя партнеры запустили в работу сеть новых городских пивных ресторанов Дымов №1, которые дают возможность комфортно и демократично провести время с друзьями или заказать готовую еду на завтра. Например, маринованный шашлык, который посетители приготовят сами на уик-энде с друзьями, будет не магазинным, а из ресторана.
Ещё одним событием этого года стало открытие дочернего предприятия компании Дымов на Кубани. ООО Дымов-Юг будет расположено в Краснодарском крае (Брюховецкий район, с. Большой Бейсуг). Доля Дымова в уставном капитале новой компании составила 51%, или 1,02 млн рублей.
Вадим Дымов старается сохранять эксклюзивность и оригинальность во всем, что он делает. В Республике помимо книг есть товары lifestyle, которых, по его словам, не найти ни в каком другом магазине Москвы. Среди оригинальных мясных продуктов можно назвать индейку с грушей или с паприкой, ветчину с настоящей клубникой. К прошлому Дню победы завод выпустил специальную партию колбасы для ветеранов - Берлинская операция, где на упаковке была изображена карта Европы 1945 года. Этим бизнесмен подчеркивает премиальность своего бренда, привлекая избирательную целевую аудиторию.
Интересуясь современным искусством, Вадим интересуется картинами 80-90-х годов современного владивостокского художника Андрея Майорова. Среди увлечений Вадима Дымова есть автомобили и мототехника. В одном из своих интервью он рассказал о своей мечте совершить кругосветное путешествие на мотоцикле, реализовать которую он собирается в будущем. В парке бизнесмена, помимо ежедневного Мерседеса и большой коллекции мотоциклов, есть любимые ярко-красные Жигули 03 модели с родным фиатовским двигателем, 1972-го года выпуска. Мне очень нравится ездить на этой машине по Москве, это очень элегантно, напоминает детство. В нашей семье была точно такая же, - вспоминает Вадим. Есть и ещё один легендарный автомобиль - Nissan Skyline GTR, праворульный спортивный автомобиль, неоднократный победитель самых престижных гонок в Японии и во всем мире.
Называя своим именем выпускаемые на рынок бренды, Вадим Дымов продемонстрировал, что ему не будет стыдно за качество своей продукции. На заводах бизнесмена организовано современное производство, оборудованное по последнему слову техники. Мои проекты направлены на ту аудиторию, которая требовательно относится к качеству продуктов, уровню обслуживания, к литературе, музыке, к себе и к качеству жизни вообще, - говорит Вадим.
Я родился в Уссурийске, где процентов 50 населения военные. И семья была у нас военная, и в гости ходили одни военные. Поэтому другой профессии я для себя не представлял. Учился я нормально. Уроки не прогуливал. Мне казалось, это некрасиво.
В 1985 году я поступил в Дальневосточное Суворовское училище, за которым последовало Донецкое высшее военно-политическое училище. А уволился из вооруженных сил я в 1991 году, поступив в Дальневосточный государственный университет на факультет правоведения.
После Суворовского я поехал учиться в Донецкое высшее военно-политическое училище. Потом, правда, я все равно ушел и попал в регулярную армию. Служил под Киевом в Краснознаменном Киевском военном округе - одни алкоголики, боеприпасы, вывезенные из Европы, валялись повсюду. Разруха и пьянство. Это конец перестройки был, и я понял окончательно, что армия для меня закончилась. Это был 91-й год.
Я с товарищами в Донецком высшем военно-политическом училище
Больше всего на мою жизнь повлияла учеба в военном училище и служба в армии.
Я благодарен армии. Там взрослеешь гораздо быстрее: начинаешь понимать цену слову, товариществу, взаимовыручке.
Половина моих партнеров - мои суворовские курсанты-товарищи. Я всегда тяготел к близким отношениям со своим персоналом, добрые отношения в коллективе - это по-армейски. Отчасти практику офицерского отношения к составу я применяю и к подчиненным.
В принципе, армия – это очень хорошая бизнес-школа. Я бы не хотел оказаться в то время где-то в другом месте. Мой путь сложился именно таким образом, и сейчас я понимаю, что служба в армии - часть того пути, который я должен был пройти для того, чтобы стать тем, кем я являюсь сейчас.
В 1991 году я поступил на работу в специальное секретное подразделение МВД, которое борется с преступностью. Но поскольку у государства бороться с ней получалось все хуже и хуже, я тоже передумал с ней бороться и я, поступив в 1993 году в Дальневосточный государственный университет на факультет правоведения.
Собственно, это и был мой путь в
бизнесе - через понимание что
мое, а что нет.
В 1994 г., будучи студентом второго курса ДВГУ, я поступил на работу в Первореченский районный суд города Владивостока на должность помощника председателя суда. Но вскоре решил оставить юриспруденцию и заняться бизнесом. Я понял, что судить других людей, защищать преступников - это совсем не мое.
Сегодня, через 20 лет, оглядываясь назад, я понимаю, что все поступки были правильны, так как я отделял себя от не себя, шел именно той дорогой, которая была предначертана мне и стал именно тем, кем должен был стать.
Колбасой я занялся случайно. У меня был товарищ,
он мне предложил заняться колбасой. Если бы творог
предложил, был бы творог или хлеб, а не колбаса. Все
в жизни происходит случайно, но при этом, если ты в
гармонии с собой, если ты не обманываешь себя
и других, то все будет складываться самым лучшим
образом.
Таким образом, в 1997 г., совместно с партнером мы
«с нуля» основали компанию «Ратимир», которая на
сегодня является лидером мясоперерабатывающей
отрасли на Дальнем Востоке.
Изначально я совершенно не собирался заниматься
мясопереработкой в Москве, ведь у меня был
отлаженный бизнес во Владивостоке. Но как-то в
разговоре мой приятель, директор одного из
крупнейших в то время мясоперерабатывающих
заводов в Москве, заметил, что сейчас уже нереально
войти на столичный рынок. Я возразил. Мы
поспорили на бутылку шампанского.
При поддержке друзей и партнеров спор я выиграл. В 2002 году мы приступили к строительству мясоперерабатывающего предприятия в Красноярске, а в 2007 году приобрели завод в Дмитрове.
Я очень люблю бывать на производстве. Для меня очень важно не утратить связь с людьми. При этом нужно быть одинаково близким и с топ-менеджерами, и с простыми работниками. Не всех конечно, но очень многих рабочих я знаю по имени. Если ты уважаешь своих работников, если они знают, что для тебя они не просто подчиненные, а живые люди со своими радостями и проблемами, то у тебя будет высоко лояльная тебе компания и ты сможешь воплотить все свои идеи.
Мне очень приятно, когда я появляюсь с утра на заводе, ко мне подходит сразу какой-то парень, водитель какой-нибудь, который едет в магазин. «О, Вадим, привет! Как дела? Ну, я побежал». Понимаете, лучше этого ничего нет. Это великое дело.
Бизнесмен Вадим Дымов рассказал Зебра ТВ о конфликте с владимирскими дачниками, медлительности местных чиновников и о том, как сделать, чтобы во Владимирской области было лучше, чем в Париже
У вас во Владимирской области появляется все больше бизнес-проектов. К «Дымов керамике» и ресторану «Гостиный двор» добавился еще и проект агрохолдинга. Сколько времени вы сейчас проводите в Суздале?
В Суздале я провожу достаточно много времени. Как минимум, все выходные, а иногда задерживаюсь и на понедельник. Мне здесь очень комфортно.
Мы до вашего прихода разговаривали с шеф-поваром вашего ресторана, и он попросил адресовать вам вопрос о том, будет ли ваш новый агрокомплекс производить мраморное мясо для ресторанов?
Это было бы уместно. Но сначала нам нужно реализовать первую часть нашего проекта. Ведь мясной бизнес подразумевает спрос. А сейчас во Владимирской области мяса в целом нет. Когда нам пришла мысль создать современный животноводческий комплекс, мы посмотрели, и оказалось, что регион занимает 43 место в России по мясу. И это, конечно, нонсенс, ведь это Центральная Россия, здесь есть все условия.
Почему, по-вашему, так случилось?
Для начала предлагаю обратиться к истории. Я сейчас получаю второе высшее образование – заканчиваю исторический факультет МГУ, и в этой связи меня очень интересует, что раньше происходило в этих краях. Я люблю обсуждать эту тему с местными жителями, узнавать что-то новое для себя. Например, буквально вчера мы общались с бывшим директором совхоза «Суздальские зори» Михайловым Геннадием Михайловичем о том, как здесь было раньше, и почему вообще Суздаль получил такое развитие.
Все ведь знают, что это город со своей уникальной историей. Но почему, например, Юрьев-Польский не получил развития в таком виде, как Суздаль? Почему Гаврилов Посад развивается по-иному? А это все определено историей. В 70-х годах прошлого столетия здесь жили несколько достаточно амбициозных людей. Они были партийными работниками, и им-то и пришла мысль, что Суздаль должен стать туристическим центром. Конечно, был какой-то запрос и из федерального центра: нужны были места, интересные иностранным туристам, помимо Москвы и Санкт-Петербурга, например.
Так или иначе, эта инициативная группа подготовила собственную концепцию, а позже к ним подключился Совет Министров СССР. Разработанный план включал все: котельные, дороги, коммуникации, водоснабжение. Тогда же газифицировали турцентр, городок, сельхозтехникум. Вы помните улицу, которая ведет к нам (к «Гостиному двору» - ред.) от вокзала, на которой - остатки красивых домов. Я все задавался вопросом: почему они сохранились? Выяснилось, что и эту нарядную улицу делали те же люди - для туристов. Я, кстати, знаю человека, который возглавлял это строительство - Валерий Брунцев. Рекомендую взять у него интервью: он живет в Петербурге, и у него потрясающий архив.
А вот вторым планом – об этом вообще мало кто знает – шло строительство округи. По плану Суздаль должны были окружать живые, интересные села, где люди будут что-то строить, выращивать, мастерить. Тогда-то и получило импульс сельское хозяйство.
Для этого, видимо, и есть вы - так называемая суздальская диаспора?
Да, у меня есть предложения, и часть их мы уже реализуем. Я, Ермолай Солженицын, Алексей Поляков, Дмитрий Разумов хотим создать некоммерческое партнерство, которое будет учреждать гранты для молодых ученых, для краеведов и все тех, кто занимается не псевдопатриотизмом, а реально изучают город, его наследие изо дня в день. Я живу тут 15 лет и знаю практически всех - от гармонистов до экскурсоводов.
Нам нужно наверстывать упущенное. Ведь Владимирская область была достаточно житным регионом. Всю Олимпиаду-80, фактически, обеспечивал Суздальский район. В том же «Красногвардейском» тогда было десять тысяч бычков. Вот вы сказали про мраморное мясо. А вы в цифру только вдумайтесь - десять тысяч мясных бычков. И это - не молочное стадо. Такие крупные хозяйства на сегодняшний день есть только в Татарстане, на юге - в Краснодаре, а также в центральной части - Воронеже и Брянской области. Считается, что это – глобальные проекты. Но даже нам, чтобы сделать сравнительно небольшую ферму, нужно очень серьезно вложиться. А когда-то здесь выращивали все – и огурцы, и помидоры, и все остальное.
Была серьезная поддержка государства?
Конечно. Но поддержка государства бывает только тогда, когда есть хозяева проблемы. А поддерживать кого попало - смысла нет. Потому что вдруг ты поддержишь кого-то, а он, раз, и деньги унес. Вот что мне непонятно, так это то, почему в регионе сейчас нет или очень мало крупных хозяйств. А те, которые были, например, «Стародворское» на 6 или 8 тысяч голов - развалились. Я не знаю деталей, но все это куда-то пропало.
Вы не знаете, что с Александром Горшковым произошло? Была серия уголовных дел, связанных с мошенничеством с субсидиями. И это касалось не его одного. Фермеры долгое время получали субсидии от государства, и потом вдруг начали возбуждать одно за другим уголовные дела по этим субсидиям. И это, фактически, привело к гибели хозяйств.
Ну да, получается, что хозяина проблемы устранили. И назначили нового хозяина. А новый хозяин оказался...
Странным...
Странным, да. Правда, в отношении него дел нет. Но, в принципе, и животных у него тоже нет. А Горшков якобы делал что-то не так, но при нем были и дома для работников, и все социально-культурные объекты. Может быть, он что-то делал и не так, но, мне кажется, в его случае - это как в кино про Деточкина. Сан Саныч был таким деточкиным - брал из одного места и инвестировал туда, куда считал нужным. С другой стороны, дело же прекратили. Но я был бы готов ему помочь, поскольку он - один из тех людей, которые производят впечатление специалистов.
Имена других сильных, с вашей точки зрения, сельхозпроизводителей можете назвать?
Сергей Трутнев - брат вице-губернатора Владимирской области по сельскому хозяйству. Мощное хозяйство есть в Шихобалово. Я знаком с Джоном Кописки - мы даже говорили о том, чтобы как-то друг другу помогать. Недавно приезжал Вадим Задорожный – интересный парень, у него хозяйство где-то в Собинском районе. У него, правда, несколько другое направление – экотуризм, которое, кстати, тоже очень важно. Мы обсуждали с ним разные интересные проекты. Например, возможность экспозиции одной из его коллекций. Можно было бы организовать такую выставку на пару недель или на месяц, например, в поле - в музее техники.
Мы как-то делали интервью со Стерлиговым - это бывший генерал КГБ…
Да, его я тоже знаю.
Он после переезда в Суздаль занимал очень активную позицию. Говорил, что крестьянам надо объединяться, создавать партию, идти во власть. В том числе, чтобы объяснять федеральным чиновникам, в чем именно нуждается село, потому что они, сидя в Москве, плохо в этом понимают. Но потом остыл.
Мне кажется, и он до конца не понимает.
А кто понимает? Грудинин - ваш кандидат?
Грудинин не мой кандидат. Я - сторонник другой партии. Но я хорошо с ним знаком, и, неплохо к нему отношусь.
Так фермеры нуждаются в представительстве во власти?
Не знаю, в курсе ли вы, но я был одним из кандидатов на пост губернатора Приморского края.
Да, но тогда вы сделали выбор в пользу бизнеса.
Мой выбор состоялся в пользу хозяйствования, я бы так сказал. Бизнес - это такое слово, к которому можно по-разному относиться. Да, оказалось, что мне интереснее заниматься экономикой. А для того, чтобы быть политиком, чтобы быть руководителем региональным или даже муниципальным, требуется определенный склад ума - в хорошем смысле, чиновничий склад. И для этого нужны совсем другие жизненные тяги.
А тут, все по-другому. Как предприниматель, я работаю, с одной стороны, на общество - именно оно оценивает, как ты делаешь свою работу, хорошо или плохо. А с другой стороны, я же являюсь и гарантом для своих работников. То есть, я сам определяю свою миссию, свою стратегию, свое видение, например, будущего комплекса, компании или услуги. К примеру, возьмем вас. Вы - независимые журналисты. У вас есть своя линия, вы сами ее определяете. А с государством – по-другому. Помогать ему - это одно, а заниматься политикой, быть в составе областной, районной администрации или вообще правительства - совсем другое. Сейчас я знаю, что я делаю, у меня есть принципы, по которым я работаю.
До конца не исключаю, что когда-нибудь это и произойдет. Но не в ближайшие пять-шесть лет. Пока именно политических амбиций у меня нет. Я считаю, что свою помощь стране я оказываю по-другому, а именно - выступая в роли владельца группы компаний «Дымов», которая делает очень много: обеспечивает более чем 2 тысячи рабочих мест, производит высококачественные продукты для российских потребителей, участвует в благотворительных проектах и многое другое.
Вы говорите, что моя позиция близка к политической. Но, на самом деле, я просто предприниматель, который умеет общаться с властными структурами на одном языке.
А в разные общественные Советы при власти, по-вашему, имеет смысл входить?
Я очень много работаю, например, в проекте «Лидеры России». Кроме того, я член общественного Совета при правительстве России. Часто выступаю с лекциями в «Сколково», а также на различных экономических форумах. Из недавних событий – выступление на Гайдаровском форуме. И я понимаю, что в целом сегодня интересно людям: система ценностей, система поведения предпринимателя - об этом и рассказываю. Думаю, надо стараться быть примером.
Объясню, почему спрашиваю. Одно дело управлять крупным перерабатывающим производством, федеральной сетью книжных магазинов, ресторанами. И совсем другое – прийти на село. Впрягаясь в такую историю, начинаешь иметь дело с инфраструктурой, с кадрами. Детсадов - нет, медицины - нет. Даже если все это начать строить самому, так или иначе вторгаешься в сферу государства.
Вы задали очень правильный вопрос. Но для меня это не в новинку. Я имею уже большое хозяйство в Красноярском крае, наверное, одно из самых сильных в Восточной Сибири. Мы его активно развиваем, у нас есть план его удвоить. Хозяйство находится рядом с городом Канском. Вы здесь живете рядом с Москвой. А Красноярский край - очень удаленный регион, где наше предприятие - единственный маяк надежды. Там военные стоят - полк авиационный - и мы. А вся остальная моноиндустрия умерла.
И это хорошо чувствуется, когда вы говорите с людьми. Сибиряки другие. Ни в минус, ни в плюс – это просто другие люди. Они знают, что чудес там точно не бывает. Здесь, в Суздале, бывает, а там - нет. Население всех трех местных сел – а это около пяти тысяч человек – работает на нашем предприятии, в том числе жители Канска. Когда-то там было несколько птицефабрик, завод спиртовой и табачный - сейчас все банкроты. И власти нам очень помогают. Первое время они просто смотрели на нас. А потом, увидев нашу активность, начали помогать, потому что хорошо поняли: не так много людей, на которых они в нынешних обстоятельствах в принципе могут положиться.
Во Владимирской области не так?
Во Владимирской области все тоже должны понимать: чтобы подняться с 43 места хотя бы на 20 или 25 место, требуется комплекс мер и широкая поддержка, а не чиновничий испуг, который я иногда здесь наблюдаю. Конечно, есть разные подходы к реализации проектов. Но я сторонник того, чтобы была общая договоренность. В этом смысле, я считаю, что мне повезло. Я неплохо знаю Светлану Юрьевну Орлову. И когда я решил здесь что-то делать, то свое видение прежде согласовал с ней. И мне показалось, что она меня поддержала. Но не я же здесь складываю систему взаимодействия власти и общества - доверия/недоверия. Я как предприниматель и владелец группы компаний «Дымов» - всего лишь часть этой системы.
В Суздале я живу на протяжении 15 лет. Стараюсь помогать городской и районной администрации. Мы как компания участвуем в различного рода благотворительных проектах: так перед Новым годом дети из суздальских детских домов получили около 150 подарков от компании «Дымов». А жители Туртино как-то попросили организовать концерт. Говорят: «Хотим хор «Туртинские бабушки». Ну, хорошо – хор, так хор.
Я, конечно, хочу, чтобы мы с властью были заодно. Но при этом по большому счету, ничего у них не прошу. Наоборот, стараюсь облегчить им их работу. Я неплохо понимаю, какие у них проблемы и задачи. Особенно в Суздале, куда приезжают и гости из Москвы, и иностранцы - люди, по сути, очень требовательные. Требования понятные: почему нет воды, почему человек поскользнулся и упал, почему в больнице он не может получить первую помощь. Но, к сожалению, мало кто понимает, что у городской и районной администрации средств на решение всех этих проблем хватает не всегда.
Чтобы всерьез развивать село, нужно еще строительство детсадов, школ и так далее. Это очень серьезные вложения. Здесь будете просить власть о помощи?
Здесь - да. Губернатор мне пообещала, что детский сад они построят. И это косвенно подтвердили еще несколько человек. А как мы без этого будем работать? Вот представьте, мне говорят, что в больницах нет врачей. Конечно, а какой врач сюда поедет работать? Детских садов - нет, школы хорошей - нет. А ведь раньше люди в Суздале тратили на это огромные деньги. В сравнении с текущим положением дел были потрачены миллиарды долларов - тут были лучшие специалисты со всей страны. Сейчас все по-другому, и сельские жители считают такое положение вещей вполне нормальным в силу того, что другого они и не видели.
Когда мы только задумывались о строительстве животноводческого комплекса «Тарбаево», ставили перед собой цель, чтобы приезжали хорошие специалисты, а коренные жители оставались на Родине и не искали лучшей жизни в городе. Для этого здесь должны быть детский сад, школа, больница, детские кружки. Именно поэтому, приступая к реализации проекта, мы планируем вкладываться не только в свой объект, но и в инфраструктуру. Конечно, это немножко утопическая и романтическая идея. Но я казался бы себе сказочником, если бы всего этого не делал. И я уверен - только так можно построить территории будущего.
Предприниматели все чаще начинают выходить за рамки своего бизнеса и строить для людей новую инфраструктуру - деревни, села, коттеджные поселки, частные города. Вы считаете, что в целом для страны - это плюс или минус? С одной стороны, это, действительно, такая территория развития. С другой - своеобразный «заповедник», который оттягивает на себя все лучшее.
Мне доводилось работать в разных регионах - в том же Краснодаре и даже в Калмыкии. Человек стремится развивать ту территорию, к которой он привязан. Вообще это свойственно человеку по природе - улучшать жизнь вокруг себя. Кончено, такие не все, но есть пассионарные личности, их может быть и всего-то в обществе один процент. Для развитых стран этой цифры вполне достаточно. А в России регионы, конечно, очень сильно конкурируют за таких людей - я это уже вижу. Просто руководители территорий, которым тяжелее, это лучше осознают, чем все остальные. Во многом позиция власти зависит от губернатора. И Владимирская область, мне кажется, тоже начинает это осознавать. Потому что региону надо давать какой-то ответ Москве, которая постоянно забирает ресурсы.
Там вот что важно: цели и идеи предпринимателей совпадают с целями менеджеров власти, которые, что немаловажно, отвечают нуждам граждан. Поэтому я и говорю, что важно иметь общность интересов, и эту общность декларировать. Бизнесу и власти нужно сопоставлять свои программы и их реализацию согласовывать с людьми. Конечно, всегда будут недовольные - никогда не будет полного согласия, это нормальное явление. Для этого и существует, например, пресса, журналисты.
Что можете сказать про помощь бизнесу в регионе?
В каком-то смысле, мне, конечно, повезло. Но я знал и получше содействие бизнесу. И это при том, что во Владимирской области в принципе не так много проектов реализуется. И хотя губернатор очень активно говорит об инвестициях, по факту чиновники низшего звена не особо отрабатывают ее пожелания. И я ей об этом сказал: «То, что говорите вы, и то, что происходит снизу - до конца не бьется» .
Из-за чего происходит торможение процессов в чиновничьей среде, о котором вы говорите?
На мой взгляд, все чиновники здесь очень испуганы. Я даже думаю, что это порода такая - Владимирская замедленная (смеется). Я, например, из Владивостока, где люди очень активные.
Не связываете медленность чиновников с желанием получить от сотрудничества с вами какую-то выгоду? Просили у вас что-нибудь для ускорения процесса?
Просили, но только официально.
То есть, взяток не просят?
Нет, все просьбы - исключительно официальные и с ситуациями, когда бы у меня просили взятку во Владимирской области я не сталкивался. И думаю, что не столкнусь. Дело в том, что моя позиция по этому поводу хорошо известна. Я в этом смысле за себя отвечаю - и то, как я себя проявляю, так со мной и взаимодействуют. Так что, думаю, мне это точно не грозит. Вы знаете, иногда по телевизору говорят, что бизнес сам развращает власть. Я считаю, что бизнес в этом не виноват. Но и снимать с себя ответственности тоже не хочу. Хотя считаю, что, безусловно, именно власть формирует природу и систему отношений, а бизнес всего лишь под нее подстраивается.
Я довольно неплохо здесь всех знаю. Конечно, мне бы хотелось, чтобы все были просуздальские, работали постоянно в интересах развития этой территории. Но так бывает не всегда. С другой стороны, в этом - счастье жизни: есть кислое, есть сладкое, есть горькое, есть соленое - просто все люди разные. Это и меня уравновешивает в том числе, а то мы бы тут сразу куда-нибудь в космос улетели из Суздаля.
Как в других регионах люди работают?
Во Владивостоке работают так: вы только скажите мне «да», и я все сделаю дальше сам. Там живут люди автономные от власти. Они говорят: я сам и воду, и газ, и свет подведу. Если вы приедете, то увидите, что там, например, очень много солнечных батарей. Работает тот же принцип: люди не любят ни от кого и ни от чего зависеть. А здесь все привыкли на кого-то надеяться и все время жаловаться - на мой взгляд, это минус региона. Но я объясню почему: здесь очень длинная история, тысячелетняя. Регион всегда был близко к Москве. Люди находятся в более привилегированном положении, чем жители других более отдаленных регионов, хотя местным, может быть, так не кажется. В Суздаль, например, едут туристы - оставляют здесь массу денег. А во Владивостоке хоть есть и японцы, и китайцы, но это совсем не те показатели.
Думаю, здесь важно растить качество услуг – не возить пароходы китайцев, а повышать среднюю цену туристического чека. Важно, например, чтобы люди ночевали здесь два дня. А для чего оставаться? В первый день посмотрел город и памятники, а потом поехал в село - к тому же Вадиму Задорожному в Рождествено. Все это надо развивать – вовлекать молодых людей, забирать лучших из России. Привозить их в тот же Суздальский район и говорить: вот тебе земля, вот тебе уже готовое ООО - ты только инвестируй деньги и работай.
Кто все это должен организовать?
Власть. Понятно, что развитие - прерогатива бизнеса, и здесь на власть нечего пенять. Но именно она должна обеспечивать инфраструктуру и оценивать: нанесет ли то или иное начинание вред району или, наоборот, даст добавленную стоимость или пользу людям. А в сам бизнес власть, конечно, вообще не должна лезть. Власть - это сервис, больше ничего. Знаете, как Сергей Семенович Собянин говорит: «Мы - это сервис. А вы каждый год должны отмечать качество менеджмента - важно, чтобы оно улучшалось» .
И должны быть критерии этой оценки: конкретные и технологичные. Есть, например, такой рейтинг - Doing Buisness. Россия в нем начинает подниматься. А почему? Помните, Владимир Владимирович Путин выступил и сказал: «Я хочу, чтобы Россия поднялась на 25 место с 80» . И Россия, действительно, очень серьезно продвинулась, потому что многие бюрократические процессы упростились: стало проще разобраться в системе налогообложения, получить разрешение на строительство, согласовать что-то. И это же не Владимир Владимирович Путин так считает - что ситуация улучшается. Это Всемирный банк провел исследование и говорит: действительно, в России теперь, чтобы получить разрешение на строительство, нужно потратить в разы меньше времени. А раньше ведь в этом поле и умереть можно было.
Правда, Владимир, если мне память не изменяет, не входит в список лучших регионов по ведению бизнеса. В этом рейтинге Краснодар, Москва, Казань, Белгород, Калуга. Было предложение развиваться в Туле, тогда я еще не думал про Владимир. Они там говорили: вот тебе шесть участков земли - по 20 гектаров, по 30 гектаров по 50 гектаров, бери какие нужно. На них уже были заведены ООО, подведены все коммуникации. То есть, предпринимателю предлагают просто подписать определенное соглашение, после чего вся система начинает работать на него.
Вы собрались строить крупный свиноводческий комплекс, и тут же натолкнулись на протест местных жителей…
Это - не протест местных жителей. Это - протест одного человека. И он ярко мотивирован. Семья Кадыковых построила рядом с нашим будущим агрокомплексом свою дачу.
Вы знакомы?
Я с ней не знаком. И она не захотела познакомиться прежде, чем вступить с нами в официальные отношения (смеется).
Люди даже не запросили никакой информации?
Тут в историю надо копнуть. Когда все это началось, я спросил: «А раньше как было? Она не жаловалась ни на кого?» . А мне сказали: «Да, вы что? Это главная жалобщица, она просто никому прохода не дает. То трактор не там проехал, то корова не тут пробежала - она тут же пишет жалобы» . Я тогда все понял. По ее мнению, видимо, теперь все должны просто умереть. Тогда этим людям будет хорошо: станет тихо, жаворонка по утрам станет слышно. Знаете, в Суздале на улице Ленина есть одно кафе знаменитое. Лучше бы она к ним обратилась, потому что я сегодня проснулся в три часа ночи от ужасного шума. Лежу и думаю: «Господи, лучше бы трактор ездил - мне эта мелодия более приятна» .
По-человечески, я понимаю ее интерес. Но эта женщина должна понять, что она одна, а я веду речь о тысячах людей, для которых все это - жизнь. Почему все остальные вокруг должны прозябать? Почему деревня должна превращаться в тлен? Не понимаю. Я выбрал это село, да. А повезло им или не повезло, это уж пускай жители определяют.
Но пусть именно жители меня оценивают - бывшие председатели колхозов, водители, доярки, животноводы, трактористы, комбайнеры, а не дачники из Владимира. Считаю, что именно эти люди имеют право говорить: Дымов такой-то или такой-то. А то, что говорит Кадыкова, мне и так понятно: трактор шумит, коровы мычат. Скоро еще комары появятся - тоже мы виноваты будем. Понимаете, здесь люди действуют исключительно в своих эгоистических интересах. Она же не пишет в своих жалобах о том, что село Тарбеево находится в 15 километрах от Суздаля и, в принципе, не имеет к нему никакого отношения. И что в этой округе уже десять сел от такой прозябающей жизни вообще утратили свое существование.
И она никому не говорит, например, о том, что рядом с Туртино есть село Федоровское, где живет два человека. А 25 лет назад там была тысяча жителей. Теперь вы этого даже предположить не сможете - осталась только развалившаяся церковь. Место потрясающее, но все кругом просто мертвеет.
Каким будет ваш комплекс?
Сейчас у меня есть желание построить объект, который будет сильно отличаться от всего, что есть в Центральной России. И, на мой взгляд, он, во-первых, должен быть гармонично вписан в ландшафт. То есть, визуально он не должен вызывать никакого отторжения. У него, например, не должно быть желтой или синей крыши. Никак не могу взять в толк, почему нельзя красить объекты в цвет земли, например, в оливковый цвет или в мягкий красный, в терракотовый? Смотрю на то, какие люди краски выбирают, и думаю: «Ну, тебя же не бомбить будут, чего ты тут помечаешь?» . В общем, мне хочется, чтобы комплекс вписывался в окружающую среду. И, конечно, он, не будет иметь никакого негативного воздействия на близлежащие территории: комплексы должны быть замкнутые в себе и работать на поля.
Как ни крути, вы же понимаете, что шума вокруг этой истории и дальше будет много. Как вы будете себя вести в этой ситуации?
Я считаю, что в любом случае надо уважительно относиться к людям. Если у человека появились вопросы, наша задача на них ответить. Здесь, действительно, возможно, была наша недоработка: с самого начала мы не заполнили этот информационный вакуум. Но, на самом деле, его и заполнять-то особо нечем было: проект находится в стадии согласования и на экспертизах - три экспертизы параллельно ведется. И второе. Мы специально даже оттянули все процессы - по максимуму делали все возможные экспертизы. Мне уже даже Авсеенок Александр Иванович - замглавы администрации Суздальского района - говорил: «Да отстань ты от меня, надоел уже со своими специалистами по ветрам и вызовами в поле» . А для меня это важно - важно, чтобы я сам понимал, и они все понимали, как это будет выглядеть.
Вы говорили, что не надо мешать кислое с пресным: мол, тем, кто занимается производством, не стоит лезть в животноводство. Но сами вдруг этим занялись. И вообще, зачем в кризис так вкладываться в развитие?
В первую очередь, меня интересует Суздаль. За 15 лет я не увидел здесь никаких предпосылок к тому, чтобы бюджет города мог начать пополняться. Других причин, кроме развития сельского хозяйства, я не вижу. От туризма городу остается пшик - все деньги оседают во Владимиро-Суздальском музее-заповеднике. А горожанам надо ждать тысячелетия: один раз дадут денег - и все. А я свою жизнь связал с этим местом, так что на 60% мною движет забота о территории. А еще процентов на 40 – это скорее хобби. У меня появилась любовь к земле: хочется построить что-то в сельском хозяйстве, развивать гастрономию.
А если бы речь шла исключительно про бизнес, то стоит сказать, что есть регионы, где гораздо лучше условия для его ведения. Чем южнее, тем лучше. Там все вопросы проще решать: власть только помогает и вообще вопросов почти никаких не задает. Но я не вправе такого отношения просить везде.
За эти годы я выслушал не одного мэра и главу района. Мы закупали машины «скорой помощи», мебель, участвовали в благотворительных проектах. Но для себя я понял, что этого недостаточно. Чтобы менять что-то системно, нужны деньги в бюджете, а для этого в регионе должен быть крепкий бизнес.
Но в местный бюджет идет незначительная доля налогов.
Да. И поэтому я себя ощущаю лоббистом интересов Суздаля и Владимирской области на федеральном уровне. Я знаю некоторых федеральных чиновников и всегда говорю: нужно принимать какие-то решения. Например, считаю, что за парковку нужно брать с москвичей деньги, это же логично. Потом думаю, что туристический налог должен существовать не только в Сочи, но и в Суздале. А иначе как содержать город? И в этом смысле я считаю, что мне нужно помогать местным властям, чтобы законодательство на федеральном уровне в их пользу менялось. То же самое можно делать и в Гороховце, и в Вязниках. В Коврове Старый город тоже находится в очень запущенном состоянии. И тогда Владимирская область могла бы стать настоящим центром туризма.
А я думала, вы, строя агрокомплекс, в первую очередь, хотите обеспечить свое производство собственным сырьем.
Слишком много надо построить комплексов, чтобы нас обеспечить - мы все же крупная компания. У нас, кстати, стоял вопрос: здесь строить или в Краснодаре открывать вторую очередь. Мы приоритет отдали Суздалю, причем я был против, честно скажу. Потому что там все уже понятно: инженеры есть, техника еще не уехала - бери и строй. Но в итоге решили строить и там, и здесь. Нет, цели себя полностью обеспечить мясом у нас нет. Может быть, вашим местным производителям будем его продавать - у нас будет рыночное предприятие. В этом смысле, тут никаких секретов нет.
На сегодняшний день на сколько сами себя мясом обеспечиваете?
Не более, чем на 15%
А ведь так, наверно, можно было бы сократить издержки в кризис?
Такая идея есть. Половину нужд закрыть собственным производством было бы идеально. Но это не единственная цель. Тут есть и местные производители. Хотя они по большей части, наверное, сидят на курице.
Вы говорите про предприятия, учрежденные депутатом Госдумы от Владимирской области Григорием Аникеевым?
Здесь есть несколько крупных производств. Но мы все-таки в разных сегментах работаем: мы - «средний и выше», они - «средний и ниже». И мы больше работаем в Москве, с сетевыми операторами. И в этом смысле мы друг другу не конкуренты.
По поводу сетей. В прошлом году случилась неприятная история, связанная с Владимирской областью. Собственники компании «Мортадель» вынесли в публичную сферу конфликтные взаимоотношения с сетевым ритейлом. Мясная компания в итоге проиграла эту битву. Насколько вам удается с сетями договариваться: сейчас с этим становится сложнее или проще?
Мы с самого начала поставили перед собой цель работать с сетевым ритейлом, но это самый сложный путь. Мы считаем их ближайшими партнерами, и именно сетевую розницу мы определили для себя как приоритетную. Я уже говорил, что не склонен писать жалобы, потому что осознаю: все мы находимся в очень конкурентной среде. Какие-то вопросы, действительно, требовали регулирования государства, и оно в чем-то помогло. Но я считал и считаю, что в этих конфликтах мы сами в состоянии разобраться друг с другом. Тем более, надо понимать, что этот рынок тоже находится в процессе становления - он новый, ему всего около 20 лет. Конечно, в процессе этой трансформации разное случается. Я с уважением отношусь к компании «Мортадель», но здесь, мне кажется, все-таки была проявлена слабость. Думаю, им в себе больше надо было разбираться.
Вы всерьез думаете открывать в Суздале сельхозколледж?
Он нужен. Я выяснил, что в округе есть два учреждения: один колледж - в Суздале, второй - в Новоалександрово. Но, конечно, образовательные учреждения должны быть другого уровня. Потому что нам сначала предстоит догнать другие территории, а затем - перегнать. В чем будем перегонять - надо определиться. Вот я решил, что хочу перегонять в генетике. Я бы хотел, чтобы была порода, которая хранилась бы во Владимирской области. Сейчас наше племенное хозяйство - такое же, как у всех. Но мы специально в настоящее время путешествуем по разным странам мира, чтобы посмотреть, а как там это выполнено. И я вам скажу, что там все выполнено на очень серьезном уровне: ученые совместно с предпринимателями образуют некую общность и делают так, чтобы другим их надо было догонять, чтобы породу покупали именно у них, именно они контролировали семя. Россия должна уйти от этой зависимости. И в этом смысле политика продовольственной безопасности, о которой говорит Владимир Владимирович Путин, очень понятная. Оно, может, звучит как-то не очень понятно, но суть в том, чтобы ни по семенам, ни по животноводству не зависеть от других стран. И если в промышленности это не так важно, то в еде это очень серьезно.
Мы же сейчас почти все завозим?
Есть какие-то прорывы, но по факту мы еще ничего не выполнили - нужно работать и работать. И вот тут-то все точно зависит от государства, потому что вложения нужны очень мощные. Давайте посмотрим даже на примере нашего хозяйства: срок окупаемости нового проекта - 10 лет. То есть, только через 10 лет деньги начнут возвращаться.
Кто-то уже назвал этот проект «сельскохозяйственным Сколково». В каком-то смысле это правильно - с колледжем должна быть в чем-то прорывная история. Понятно, что у меня ресурса нет - все должно делаться в партнерстве с государством, может быть, и с губернатором. Я с ней это обсужу и не сомневаюсь, что она меня поддержит.
Сюда надо точно привозить иностранцев, чтобы они читали лекции. Москвичей привозить, людей из других регионов. Такой взаимный обмен и даст импульс в развитии. Это как в кухне с поварами. Нет необходимости строить какие-то гастрономические карты или огурцы солить, варить и коптить. Здесь необходимо, наоборот, попытаться выпрыгнуть за рамки: пускай сюда люди другие приезжают и сами нам показывают, что они могут сделать из наших продуктов. А для этого нужно только создать инфраструктуру. Чтобы повар приехал и сказал: «Слушай, я могу здесь и неделю поработать» .
Понимаете, должно быть пространство творчества. Нужно делать, например, большие пленеры. Но сразу стоит решить, кто будет спонсором всего этого. Я и это в том числе имею в виду, когда думаю о мощном хозяйстве. Ведь чтобы провести крупный гастрономический фестиваль, надо потратить серьезную сумму денег. А молочная ферма и животноводческое хозяйство могли бы стать, например, со-кураторами. Пусть это называется, скажем, «Суздальский бекон»? А что? У нас будет супер-беконная порода. То есть, если ты что-то делаешь, ты выйди за рамки мяса. А этот самый бекон за счет этого уже сможет уезжать дальше: приобретать дополнительную стоимость и приобретать дополнительную ценность, как региональный продукт. Я вот тут езжу по деревням и читаю лозунг: «Покупай владимирское». Я услышал и отрефлексировал.
И еще есть одна вещь, сделать которую для меня очень важно - открыть несколько магазинов во Владимире, в Суздале с низкими ценами, близкими к ценам производителя.
Во-первых, я считаю, что люди, которые здесь живут, имеют полное право на преференцию. Москвичи, конечно, тоже смогут все это купить. Но для этого им надо приехать в Суздаль, остановиться в гостинице, поесть у кого-то в кафе или ресторане, зайти в музей - в общем, оставить людям денег, а потом уже взять мяса и поехать домой. То есть, это должно быть такое многоформатное взаимодействие. И получается, что я должен работать на всех в этой области. В Красноярске, кстати, у нас это получается.
И, кстати, мне нравится подход красноярских СМИ. Новости про политику их не интересуют. Они - про жителей внутри, про местные проекты. Сходу тебя встречают: «Так, мы, сибиряки, а вы кто? Завод у нас тут строите? Ага, хорошо, тогда мы все за вас» . И здесь всем вместе надо работать, чтобы Владимирская область стала №1 по сельскому хозяйству.
Думаете, это реально?
Я предложил губернатору: «Почему вы не бросите вызов всем регионам, например, по молоку?» . Она подтвердила, что это хорошая идея. Я говорю: «Так давайте поставим себе планку и будем к ней идти. Это снимет у людей сразу все вопросы. Раз мы цель себе поставили - надо ей соответствовать» . И тут же лет на двадцать для многих людей жизнь приобретет смысл. В этом нет ничего страшного. Вы же, когда в институт поступаете, автоматически ставите себе цель его закончить. Ты один раз принял решение и учишься, а не говоришь потом себе постоянно: «Ой, надо сюда еще поступить, а теперь еще вот сюда» . Так и здесь - нужно целеполагание. Почему в Советском Союзе это сделали, а сейчас сложно? Здесь был мощный сельскохозяйственный регион. Куда все это делось? Почему 43 место, а не 5 или 6?
Так что конкретно нужно для этого сделать?
Работать надо - больше ничего для этого делать не надо. Поставить цель и работать. Я себе цель поставил - 3 тысячи коров, животноводческий комплекс, производство керамической посуды и ресторан с русской кухней мирового уровня - региональный или российский уровень меня не интересует. Как говорит губернатор: «Лучше, чем в Париже» . Вот пусть и будет лучше, чем в Париже.
Есть интересы бизнеса и есть желание иметь благополучную окружающую среду. В последнее вы как инвестируете? Может быть, есть какая-то сумма денег, которую определили для подобных трат в год или в месяц?
Как вы думаете, кто меня оценивает? Власть? Это, конечно, важно, но в меньшей степени. Важнее, как меня оценивают люди. А вы знаете, что в России принято получать оценки вообще после смерти. Поэтому я готовлюсь к долгосрочной перспективе (смеется).
Здесь есть ряд вещей. Во-первых, в Суздале есть улица Старая. Я бы хотел ее восстановить. Считаю, что для людей со средствами, которые решат здесь поселиться, я должен быть примером. Пусть на меня тыкают пальцем: «Видишь, вот этот так себя ведет, а ты что?» . Это налагает на меня определенные нравственные обязательства. Я, например, решил построить на этой улице библиотеку. В Суздале есть библиотека, и она пользуется каким-то спросом, но я бы хотел ее качественно улучшить. Тем более, что необходимый для этого ресурс есть – сеть книжных магазинов «Республика», владельцем которой я являюсь. Рядом с библиотекой можно открыть магазин русской исторической книги.
Второе. Есть проект по созданию арт-резиденции. Мне интересно, чтобы приезжали художники, работали у нас на «Дымов Керамика», и после этого здесь оставались фрагменты-сюжеты. Из всего этого потихоньку начнет складываться будущая коллекция. Суздаль к этому располагает. Такой проект может стать маяком для тех ребят, которые будут чувствовать меня по типу и здесь останавливаться. Я знаю, что Дима Разумов хочет перевезти сюда свою коллекцию картин. У него очень много хороших работ, и он обещал здесь сделать музей. Я ему помогаю в этом, как могу. И это то, как я могу общественное пространство, социальное пространство менять к лучшему.
Вы правы, для меня важно менять социальное пространство. Черт знает, почему. И мне важно, чтобы у владимирцев, которые со мной сталкиваются, было примерно такое ощущение: «Мы рады, что этот человек у нас появился» . Даже если они там где-то на завалинке лежат, хорошо бы, чтобы говорили: «Да, нормальный, в общем, парень. Видели мы и хуже, а этот - нормальный. Поселился тут – вот и пускай работает» .
Я сам человек требовательный. У меня и политический опыт, и первых лиц государства знаю лично. В этом смысле, я не сомневаюсь, что местная власть меня оценивает, как человека из Москвы. Но я все равно с большим уважением отношусь к людям, которые здесь на региональном и районном уровне ежедневно ведут работу в своем контексте и в своей рутине. У меня интерес очень простой: они помогают мне, я - помогаю людям иметь хорошее рабочее место, а значит - иметь будущее и уметь его грамотно планировать. Когда долго работаешь, начинаешь осознавать свою ответственность за людей.
К внешнему виду города вы тоже трепетно относитесь?
Я выступаю за ужесточение архитектурных и всех сопутствующих требований для того, чтобы максимально сохранить все существующие памятники. Но, к сожалению, в настоящее время это работает процентов на пятьдесят.
Для этого-то мы и решили предоставлять гранты, о которых я говорил вначале. Чтобы архитекторы, в том числе и начинающие, могли придумывать какие-то приемлемые для Суздаля архитектурно-пространственные решения. Ведь часто бывает так, что новый человек приезжает, ему здесь нравится, и он сразу хочет что-то свое построить. А его начинают душить: это не так, то не так. А как надо - непонятно.
То есть, должны быть какие-то сформулированные публичные правила?
Конечно, вот тебе пять вариантов формы, вот тебе пять вариантов цвета, вот тебе решение декора. Ну, не надо тут больше ничего делать, все гораздо проще, на мой взгляд. Но чиновники все-таки живут в каких-то своих задачах и целях. Не знаю, слышали ли вы, мы с Михаилом Куснировичем сделали стратегию будущего для Суздаля вместе с институтом «Стрелка» - тем самым, который делал подобный проект и для Москвы.
Это ведь давно уже было?
Да, три года назад. Но это не пошло, потому что маяки здесь все-таки расставлены по-другому.
Среди идей, предложенных в этой стратегии, была история с развитием гастрономии, поскольку, по моему мнению, Суздаль - это новый центр гастрономии, и моя цель - чтобы у нас была лучшая русская кухня в России.
Можете назвать три-пять блюд, с которыми Суздаль, по-вашему, должен ассоциироваться?
Я не думаю, что стоит обозначать какие-то конкретные блюда. Здесь дело в другом. Думаю, что в целом нужно переосмыслить русскую кухню. То есть, не кашей надо закармливать людей, котлетами пожарскими или горшочками по-монастырски, а, наоборот, приглашать сюда лучших поваров России и мира. Дай Бог все получится, и мы в сентябре или чуть позже - но я вам это обещаю - проведем здесь фестиваль. Мы уже закупили в наш ресторан суперсовременное оборудование. Думаю, что после того, как мы его установим, здесь будет самая современная кухня во Владимирской области. А иначе невозможно приглашать маститых поваров: им сейчас однозначно Суздаль очень интересен - это мировой тренд и экологическая кухня.
Коровы, молоко, сыр - в этом смысле мы все совмещаем. Здесь должен быть совсем другой уровень. У одних ребят - гостиницы, у других- рестораны, замечательные виды, церкви. Меня все это жутко вдохновляет на изменения и улучшения. А для того, чтобы вкладываться в инфраструктуру, как раз и существуют все эти комплексы - Туртино, Тарбаево, Шихобалово. Вы знаете, что суздальское молоко - отличное молоко?! Я хочу привезти сюда новую породу (ищет фотографию в телефоне) - джерсийскую сырную. Если я вам ее сейчас покажу, вы будете плакать и говорить: «Вадим, когда она у тебя будет?!!» . А не ходить и бубнить: «Вот, мы увеличили надои» и все в этом духе… Кому это все интересно? Это может быть интересно нам и представителям власти. А с людьми по-другому надо.
Настоящая фамилия Вадима - Засыпкин. Вадим Георгиевич родился в Уссурийске 27.08.1971 в семье военных. Он получил образование в Суворовском училище, которое окончил в 1988 году. Затем Вадим Дымов поступил в Донецкое высшее военно-политическое училище. Вадим Георгиевич имеет диплом юриста, который получил в 1999 году в Дальневосточном государственном университете на факультете правоведения. Его юридическая карьера могла бы иметь большой успех, ведь уже на втором курсе университета Вадим работал в суде помощником председателя. Однако Дымов правильно оценил свои способности и интересы и занялся бизнесом.
Предпринимательская деятельность Вадим началась на Дальнем Востоке в 1997 году. Он стал совладельцем завода мясных изделий «Ратимир». Именно это начинание, а также опыт, полученный из поездок по Европе, положили начало созданию московской фирмы «Дымов» в 2001 году. Компания выпускает разные колбасы, сосиски, пельмени. В 2005 году Дымов открывает красноярское отделение, а в 2006 году основывает совместное с «Ратимиром» мясное производство во Владивостоке. В 2007 году бренд «Дымов» покупает дмитровский мясокомбинат и превращает его в собственный филиал. Мясной концерн владеет животноводческими комплексами во Владимирской области, в Краснодарском крае и Красноярске. Всего под своей маркой завод выпускает примерно 300 различных наименований не только под одноименной маркой, но так же и под названиями «Пиколини», «Мясные чипсы» и «Stickado».
Несмотря на успешный бизнес, Вадим Дымов ищет спокойствия и уединения в российской глубинке. Он покупает дом в Суздале, но предпринимательская жилка подсказывает новую бизнес-идею: продажу сувенирной керамики. Дымов запускает строительство мастерской и параллельно объявляет конкурс в суздальском художественном училище по воссозданию старинного местного стиля. Благодаря творческому состязанию, Вадим находит опытных гончаров высшей категории. Он основывает компанию «Суздальская керамика» («Дымов керамика»), которая занимается изготовлением оригинальной посуды и изразцов. Среди клиентов фирмы не только туристы, но и известные рестораторы и дизайнеры.
В 2006-2007 годах Вадим Георгиевич открывает сразу 2 новых бизнес-направления в Москве. Первый проект - сеть книжных магазинов «Республика», созданный по европейским стандартам, а второй - сеть пивных ресторанов «Дымов № 1». Вадим является организатором собственного издательства «Третья смена».
Дымов активно ведет общественную деятельность. С 2007 года он участвует в разработке программ школьного питания в составе официальной группы при правительстве. Также Вадим - член Генерального Совета Общественной организации «Деловая Россия».
Личная жизнь
Вадим Дымов совместно со своей неофициальной женой имеет сына Андрея. Среди его увлечений почетное место занимают мотоциклы и горные лыжи. Вадим любит быструю езду. Также он увлекается футболом и болеет за клуб «Ливерпуль». Вадим старается выезжать на матчи любимой команды. Дымов увлекается стендовой стрельбой и игрой на электрогитаре. Он является коллекционером картин Майорова, старых советских магнитофонов и музыки на виниле.
